«Церковь, корчма, бордель, а между ними кучка *грязи*. Вот парабола человеческой жизни.» – написал Сапковский в «Саге о Рейневане». Изначально речь шла о полуфэнтезийной Восточной Европе, но теми же словами можно прекрасно описать и остров Мигинго, что расположен на озере Виктория. При этом борделей на острове аж четыре, баров пять, а вот церковь одна. О количестве *грязи* статистика умалчивает, но судя по всему немало, потому что канализация как факт отсутствует, а вот населён он чрезвычайно густо – по разным данным от 130 до 500 человек. Цифры не впечатляют, но только если не знать площадь острова – порядка двух тысяч квадратных метров, или попросту 20 соток. Представьте себе три стандартных дачных участка, на которых живут пусть даже 130 человек, с борделями, барами, гостиницами (их пять), аптекой, парикмахерской, церковью и полицейским участком. Впечатляет. А в довершение всего остров является ещё и причиной территориального конфликта.
Началось всё порядка 30 лет назад, когда остров облюбовали двое кенийских рыбаков в качестве базы для ловли нильского окуня. Рыбы этой в окрестностях много, стоит она дорого, так что место было козырное. Даже злой дух, по местным поверьям обитавший на острове, рыбаков не испугал. Мужики позвали колдуна, который всего-то за 300 кило окуня выгнал духа на соседний остров Усинго (который, кстати, в несколько раз больше, но необитаем). Дальше на остров прибывало всё больше людей, которые застроили его своими бомжехижинами и немудрёной инфраструктурой, о которой речь шла выше. Стимул был ощутимый – за неделю удачной ловли окуня рыбак зарабатывает больше, чем кенийский крестьянин за месяц. Или угандийский, потому что заселяли остров жители обеих стран.
Море (ну ладно, большое озеро, но для местных без разницы), деньги, бары, бордели – значит, должны быть и пираты. И они появились, начав нападать и грабить жителей острова. Угандийцы обратились в свою полицию, кенийцы в свою. Уганда отреагировала быстрее. На остров прибыли полицейские, разогнали пиратов, начали продавать разрешения на въезд и ловлю рыбы, а заодно взимать налоги и отбирать снасти у кенийских рыбаков. В общем, те же пираты, только в погонах. Тем более что вскоре явились и кенийцы, и полиции стало ещё больше. У обеих стран есть свои доводы по поводу принадлежности острова: Кения приводит в качестве довода карты колониальных времён, Уганда настаивает на том, что её граждане внесли основной вклад в освоение островов. Дело доходило даже до высадки на остров угандийских морпехов, но их быстро вывели после встречи министров иностранных дел двух стран. В 2009 году провели демаркационную линию, по которой остров оказался в водах Кении, но фактически на острове сохраняется присутствие сил обеих стран. Периодически кенийские полицейские поднимают свой флаг, а угандийские его снимают, но дальше этого конфликт пока не заходит.
В целом, жителей острова этот конфликт задевает мало: они ловят себе окуня, сбывают его и живут довольно неплохо по меркам своих стран. Пусть в хижинах из профнастила с земляным полом, без водопровода и канализации (что источником воды, что большим туалетом служит озеро Виктория), но желающих покинуть остров мало, потому что заработки хорошие. Кроме рыбы это ещё доход с туристов, которых приезжает немало, правда, надолго они не задерживаются – срок посещения острова посторонними ограничен одними сутками. Кроме того, на острове ещё и спокойно, потому что основное наказание для нарушителей порядка – изгнание, а этого местные реально очень страшатся. Вот и живут на островке с плотностью населения в 65 тысяч человек на квадратный километр. И на соседний Усинго, что характерно, не перебираются, потому что именно туда колдун изгнал злого духа с Мигинго. А сразу два духа на одном острове – это совсем уж перебор.
Автор -
Свежие комментарии